Дело о смертоносной игрушке [= Дело о жадном дедуле ] - Эрл Стенли Гарднер

– Мистер Мейсон, вы должны понимать, что, кроме наблюденияза процедурой представления доказательств, у суда есть еще определенныеобязанности. Несомненно, ваши вопросы и ответы свидетеля будут освещены впрессе. Суд считает, что допрос мистера Дженнингса в данном направлении следуетжестко ограничить юридически допустимыми рамками, независимо от методапредоставления доказательств.

Мейсон стоял, почтительно склонив голову, и ждал, пока судьяне закончит говорить.

– Я прекрасно понимаю это, ваша честь, – сказал адвокат. –Однако я представляю клиентку, которой предъявлено обвинение в убийстве, инамерен защищать ее интересы. Я заверяю суд, что не задаю пустых вопросов и ненамерен путать факты. У меня есть вполне определенная цель, которую суд вскореувидит.

– Согласен. Я отклоняю протест, – постановил судья. –Свидетель, отвечайте на вопрос.

– Если мы коснемся хотя бы части этого аспекта, я потребую,чтобы наружу выплыли все факты, – предупредил Гамильтон Бергер.

Судья Кент помедлил, а потом сказал:

– Мне кажется, доводы защиты достаточно убедительны. Адвокатобязан исполнять свой долг. Пусть свидетель отвечает на поставленный вопрос.

– Приблизительно около полуночи, – сообщил Бартон Дженнингс.– Более точно я не могу сказать. Роберт прибежал в дом в слезах. Насколько японял, он сказал матери, что увидел страшный сон и выстрелил из пистолета.

– Роберт сказал, что видел страшный сон?

– Из того, что он сказал матери, я понял, что он виделстрашный сон.

– Ему показалось, будто кто-то находится в палатке?

– Он сказал, что ему почудилось, будто кто-то находится впалатке, ощупывает в темноте дорогу и приближается к его постели. От этогоРоберт и проснулся. Пистолет лежал у него под подушкой.

– Роберт рассказал это своей матери? – уточнил судья Кент.

– Именно так, – подтвердил Дженнингс. – Меня в это времямучил приступ артрита. Я принял кодеин и спал.

Судья Кент повернулся к Гамильтону Бергеру.

– Это показания с чужих слов, господин окружной прокурор, –заметил судья.

– Я не собираюсь выступать с возражениями, – гневно заявилГамильтон Бергер. – Именно этого ждет от меня адвокат. Ему хочется, чтобызавтра все заголовки газет кричали о том, что он сумел вытянуть у свидетеля.Именно это я имел в виду, говоря, что достаточно на волос приоткрыть передадвокатом защиты дверь, и он протиснется в комнату. Да, Роберт рассказалматери, что он выстрелил из пистолета. Но на следующее утро он сообщил то жесамое и этому свидетелю.

– То есть это лишь частичные показания с чужих слов, –сделал вывод судья.

– Протестов с моей стороны не будет, – упрямо повторилГамильтон Бергер. – Раз уж мы зашли так далеко, то по отношению к мальчикубудет справедливо идти до конца.

Судья Кент нахмурился, но промолчал.

– Пистолет лежал под подушкой у Роберта? – спросил Мейсон.

– Да, пистолет, приобщенный к делу в качестве вещественногодоказательства, «кольт вудсман» двадцать второго калибра.

– И ребенок действительно нажал на курок?

– Он не мог этого сделать. Ему приснился страшный сон. Емупредставилось, что он лежит и притворяется спящим. Он услышал, как кто-то ходитвокруг палатки, потом этот человек зашел в палатку, а Роберт выстрелил в него.

– Вы утверждаете, что это был кошмарный сон?

– Да, сэр, утверждаю.

– Откуда вы знаете, что это был сон?

– Потому что пистолет не был заряжен. Его дали Робертупустым.

– Кто дал пистолет Роберту?

– Я. И я хотел бы объяснить, почему я это сделал.

– Объясняйте, – разрешил судья.

– Незадолго до этого дня мне стало известно, что одна изнянь, с которыми оставался Роберт, позволяла ему играть с пустым пистолетом. УРоберта, как и у любого мальчика, есть несколько игрушечных пистолетов иавтоматов. Он любит играть в ковбоев и другие подобные игры. Он обнаружил, чтов нашем доме хранится настоящий пистолет, и решил добиться права играть с ним.Один раз, когда он здорово докучал няне, она позволила ему поиграть спистолетом, только чтобы ребенок успокоился. Обо всем этом я узнал незадолго досемнадцатого числа.

– Как вам удалось это выяснить?

– Обычно я оставлял пистолет заряженным в ящике комода вспальне с окнами на улицу. Время от времени я его чистил и смазывал.Шестнадцатого числа я достал пистолет из ящика, чтобы смазать. Он оказалсянезаряженным. Я забеспокоился, спросил об этом свою жену, а потом Роберта.Тут-то я и узнал, что Роберт играл с пистолетом.

– А как получилось, что семнадцатого вечером вы позволилиРоберту положить под подушку пистолет?

– Нам надо было ехать в аэропорт, чтобы встретить обвиняемуюпо этому делу. Мы рассчитывали, что будем отсутствовать совсем недолго. Мояжена не водит машину после того несчастного случая, однако она хотела личнопоприветствовать Норду Эллисон в аэропорту, так что я отвез ее туда. Робертспал в палатке во внутреннем дворике, вернее, собирался там спать. Я просилсоседей посидеть с ним полтора часа, пока мы не вернемся.

– И что было дальше?

– В последнюю минуту соседи отказались. К ним кто-то пришел.Я позвонил в агентство, из которого мы обычно приглашаем няню, но ни одна изтех, что обычно бывают у нас, в тот вечер не смогла приехать. Они обе оказалисьзаняты, а Роберт не любит оставаться с незнакомыми людьми. Я объяснил емуситуацию. Я сказал, что с ним ничего не может случиться в палатке во внутреннемдворике. Ребенок ответил, что мы можем оставить его одного, если я позволю емувзять незаряженный пистолет. Мол, в таком случае он будет чувствовать себяуверенней. Поскольку я уже знал, что Роберт и без того играл с пистолетом, то яразрешил мальчику взять оружие, но предварительно проверил, что оно незаряжено.

– Вы лично проверили, что оружие не заряжено?

– Да, сэр.

– Когда вы в следующий раз видели этот пистолет? – спросилМейсон.

– Роберт принес его матери после того, как увидел сон.

– Она пыталась успокоить мальчика?

– Да.

– Ребенок вернулся в постель?

– Да. Когда он совсем проснулся, он осознал, что, скореевсего, ему приснился страшный сон. Он поспешил вернуться в палатку и лечь. Онсказал, что хочет быть настоящим скаутом.

– И он вернулся в палатку?

– Да.